05/06/2017

Интервью с руководителем ФАНО Михаилом Котюковым

197 ФАНО ИЦиГ СО РАН СО РАН РАН Минобрнауки Интервью Санкт-Петербург ​Глава Федерального агентства научных организаций России Михаил Котюков на ПМЭФ в студии «Известий» рассказал о том, как идут преобразования в российской науке, как их воспринимают академики РАН и какими модернизированными российскими научными центрами без ложной скромности можно гордиться уже сейчас. 

— В апреле–мае этого года шло обсуждение поправок в бюджет. Многие заметили, что ФАНО подготовило заявки в этот бюджет. Хотелось бы узнать, о чем идет речь, потому что там было и повышение зарплаты, и покупка оборудования, и создание центров?

— В 2016 году, когда шел процесс формирования федерального бюджета, было очень много опасений, каким же будет бюджет академических научных организаций в 2017 году. Были разные прогнозы. Начинали мы год с цифр, которые отличались от фактического уровня прошлого года в меньшую сторону. Но уже тогда у нас было понимание, что даже в рамках утвержденных параметров федерального бюджета мы можем обеспечить привлечение дополнительных средств на финансирование академических институтов.

Собственно, во все предыдущие годы нам это сделать удавалось. И, соответственно, будем ориентироваться, чтобы объем бюджета в течение года был восстановлен. Могу сказать, что даже еще до поправок в федеральный бюджет мы смогли из разных источников привлечь более 9 млрд рублей по различным направлениям. Это и вопросы, связанные с повышением заработной платы эффективно работающих исследователей, это и вопросы финансирования оказания высокотехнологичной медицинской помощи. И еще ряд достаточно интересных направлений.

В процессе подготовки поправок в бюджет текущего года мы заявили несколько, как нам представляется, очень важных задач, которые требуют дополнительного внимания правительства. Могу сказать, что практически по всем направлениям мы получили сегодня поддержку.

Несколько блоков можно выделить. Мы считаем, что развитие инфраструктуры, соответствующей современному уровню развития науки и тем вызовам, которые ставит перед нами развитие общества, требует постоянных усилий. Соответственно, мы часть средств смогли перераспределить у себя, часть средств привлечь дополнительно. Я здесь благодарен нашим коллегам из Министерства экономического развития, которые поддержали наши предложения по некоторой приоритизации расходов федеральной адресной инвестиционной программы. И мы будем продолжать строительство важных для науки объектов, в том числе и на территории Санкт-Петербурга.

Второй блок связан с развитием международных научных проектов. Здесь также мы посмотрели, что есть накопленный потенциал. И можно нарастить объем международных исследований, поэтому такие вопросы также обсуждались, и сегодня мы ожидаем окончательного принятия бюджета, чтобы мы могли приступить к практической реализации этих планов.И достаточно принципиальный вопрос, в рамках форума эта повестка очень активно поддерживается, уже несколько площадок так или иначе затрагивали это направление — это научно-техническое развитие АПК.

— Буквально перед Вами сидели инвесторы, которые размышляли об очень серьезном потенциале этого направления. Потенциал есть?

— Потенциал РФ в этом направлении очень большой. У нас есть очень серьезные природные ресурсы. Есть земля, есть пресная вода. Это то, что определяет во многом развитие первичных технологий АПК. Но мы считаем, что первичное сырье — это не самоцель. Это лишь сырье для последующей переработки, которая создает существенный объем добавленной стоимости. Тем более, в сегодняшнем растущем мире, в условиях растущего благосостояния во многих странах запросы на качественное питание нарастают.

У России есть очень серьезные конкурентные преимущества, чтобы объединить потенциал, усовершенствовать систему управления и дать совершенно новый результат, который совершенно точно будет востребован на экспортных рынках. Поэтому в этом году совместно с Министерством сельского хозяйства, с Министерством образования, с Министерством промышленности мы подготовили проект федеральной научно-технической программы развития сельского хозяйства. И вот сейчас в поправках к бюджету эта программа уже получает источники для реализации наших планов. Пока, может быть, не такие масштабные, но это первые шаги, и здесь средств будет достаточно. И нужно будет правильно отработать все эти механизмы взаимодействия, которые мы с коллегами обсудили и считаем их согласованными сегодня.

Могу сказать, что в целом с учетом этих усилий, даже по состоянию на начало июня, в абсолютных цифрах значения бюджета в сравнении с прошлым годом практически сопоставимы. До конца года еще есть время, мы будем продолжать наращивать усилия в этом важном направлении.

— Разрушьте миф о том, что академический институт — это некая консервативная структура, которая где-то осталась, может быть, даже там, в Советском Союзе, где вот эти профессоры, которые в своих лабораториях что-то делают, не совсем понятное. Насколько у нас изменился подход, стереотип можно уже разрушить?

— Вы очень четко формулируете один из основных вызовов, который стоит перед всей системой. Я не так давно имел возможность общаться с коллегами из Сингапура, это одна из наиболее динамично развивающихся сегодня инновационных экономик. Они говорят: вот, мы, формируя модель своего развития, понимали, что у нас нет традиций в научно-инновационном секторе, и поэтому писали многое с чистого листа. Понимаем, что у вас традиции более глубокие, масштабные и т.д. Мы приняли ряд решений, которые позволили нам достаточно быстро сконцентрироваться и дать определенный результат. То есть там запрос на инновации достаточно высок со стороны экономики. Коллеги фактически смогли привлечь с международного рынка труда порядка шести тысяч исследователей, которые работают сегодня в стране и создают новые продукты.

У нас есть традиции, у нас есть накопленная годами система управления, развивалась в разные временные эпохи по-разному. И сегодня мы вместе с академией наук — очень важно, что вместе с молодыми учеными — пытаемся найти механизмы, которые бы усовершенствовали эту систему управления, имея в виду те самые традиции. Безусловно, поддерживая значимость, важность самых достойных завоеваний, все-таки попытаться обеспечить необходимый уровень концентрации, кооперации при проведении исследований. Поэтому, говоря о вопросах инфраструктуры, все-таки мы здесь пытаемся действовать параллельными курсами: с одной стороны, мы сегодня инвентаризируем ту инфраструктуру, которая есть, и ищем средства, ищем новые формы кооперации для развития этой инфраструктуры.

Это касается и научных установок, мы создали научный совет, в котором работают ведущие российские ученые. Они нам помогли оценить тот потенциал оборудования, который есть. И подготовили предложения, где необходимо дополнительно приложить усилия. Это с одной стороны. С другой стороны, мы считаем, что эта инфраструктура должна быть в равной степени доступна для всех исследователей, в каких бы организациях они формально ни трудились.

Самые лучшие научные проекты должны получать первоочередной доступ к такой научной инфраструктуре. Для этого при каждой установке есть экспертный совет, который состоит из широкого круга ученых, и заявка рассматривается на предмет её научной значимости, состоятельности. Это вопрос не чиновничий, не бюрократический. Это вопрос научный сугубо. Наша задача была лишь процедуру и формальные регламенты работы обеспечить.

— Как академики смотрят на деятельность ФАНО?

— Я могу сказать сегодня с уверенностью, что у нас есть очень конструктивные отношения со многими членами РАН. И я всегда делаю на этом акцент. Все ключевые решения мы принимаем, опираясь на мнение этих людей. Здесь разные площадки. Это и научный координационный совет, который мы создавали вместе с президентом РАН, фактически по каждому кандидату проводя серьезные консультации. Это и как раз комиссия по развитию научной инфраструктуры. Это еще одна рабочая группа по инвентаризации всех биоресурсных коллекций, которые у нас есть: растений, животных, микроорганизмов и т.д.

И еще ряд таких площадок. Поэтому наша задача, объединив усилия с Президиумом Академии наук, создать наиболее адекватные сегодняшним вызовам времени и ориентированные на будущее развитие системы управления и координации для исследователей, работающих в академических организациях. Поэтому нам удается найти общие точки зрения, я считаю, что всегда полезно провести дискуссию, даже если мы имеем разные взгляды. Как правило, нам удается их сблизить.

— Очень много центров науки в РФ. Какие бы Вы отметили и где самый мощный потенциал с точки зрения объединения, интеграции? 

— Мы сегодня фактически имеем утвержденную стратегию научно-технологического развития России до 2035 года. Эта стратегия на уровне законодательства определена одним из высших документов стратегического планирования. Она зафиксировала те глобальные большие вызовы, которые перед обществом будут в течение определенного периода времени так или иначе возникать. И, собственно, в ответ на эти вызовы формируются некие приоритеты, вокруг которых мы должны обеспечить концентрацию. Здесь возникает масса вопросов: кто будет искать ответы на эти вызовы, как будут взаимодействовать разные площадки, какова региональная составляющая этих вопросов.

Мы сегодня проводим очень непростой процесс преобразований в академическом секторе. Здесь, безусловно, очень важно определить лидеров: кто может взять на себя эту нагрузку. Соотнести те возможности, которые у нас есть (та же инфраструктура научная, те же коллекции, накопленные годами, тот же кадровый потенциал) и найти наиболее оптимальную систему кооперации и взаимодействия институтов между собой, с университетами, безусловно — с предприятиями, работающими в реальном секторе экономики, и, говоря про региональный аспект, безусловно, с участием органов управления регионов.

В каждом конкретном случае мы проводим широкомасштабные консультации для того, чтобы выйти на соответствующую программу преобразований. У нас есть утвержденный правительством, разработанный вместе с академией наук план реструктуризации научных институтов. Это та часть работы, которая касается юридического объединения коллективов между собой. Есть еще один блок работы: это программа координации научных исследований людей, работающих в разных институтах, в разных регионах.

Это не менее важная задача. Соответственно, и на одной площадке, и на другой площадке мы проводим апробацию различных форм взаимодействия ученых, с тем чтобы давать как раз вот ту самую объективную, эффективную систему управления для принятия, выработки соответствующих решений.

— Назовите примеры эффективных центров, которые есть в России, на которые можно равняться.

— Таких центров уже сегодня больше сорока. Поэтому я могу лишь некоторые назвать. Мы имеем центры, которые работают в конкретной области — например, в Москве мы объединили ряд институтов и получили центр фундаментальных основ биотехнологии; есть очень интересный проект, который реализован в Новосибирске, новосибирский Академгородок, известная всем территория, в этом году отмечающая 60-летие со дня своего создания. Там у нас существует федеральный исследовательский центр цитологии и генетики. Это уникальное на сегодня научное образование, где очень органично должны сочетаться фундаментальные глубокие исследования и практические компетенции в области и АПК, и медицины. Вот именно в такой конфигурации вошли институты в этот центр.

— Российская наука успевает за запросами промышленности, экономики?

— Здесь нет однозначного или односложного ответа. Это должна быть дорога со встречным движением. Мы имеем уже практический опыт по некоторым проектам, когда на первом этапе то, что умеют делать ученые, и им кажется это перспективным, экономика считает не совсем тем, что нужно. В то же время те проблемы, которые могут сформулировать представители компаний, учеными не всегда воспринимаются, как перспективные.

Поэтому мы как раз ведем такие комплексные интеграционные программы, где одна из важных задач нас, как управленцев, — предоставить возможность встретиться и пообщаться на одну и ту же тему коллегам из разных организаций. Вот эти шаги, пока, может быть, у нас первые, не такие они масштабные. Но первые результаты взаимопонимания уже достигаются. И это, мне кажется, очень важный фактор, который позволит нам в перспективе эти разрывы, конечно же, преодолевать.

— Вы были недовольны утечкой мозгов и идей за границу. Как их удержать?

— Эта проблема немного преувеличена — исходя уже из сегодняшних реалий. В стране запущен целый ряд программ, которые работают ровно наоборот. Мы возвращаем для работы в российских исследовательских центрах тех, кто когда-то уезжал. Приглашаем сюда ведущих мировых ученых. Для того, чтобы здесь создавались лаборатории. Чтобы в них была молодежь. Чтобы, даже после того, как человек вернется в ту страну, из которой он приехал, здесь оставался коллектив, умеющий и понимающий, какие направления являются важными и как организовать эффективно работу для того, чтобы идеи становились результатами.

Поэтому тесная интеграция науки, образования, производства в этом смысле даст совершенно определенные результаты. И очень важным здесь является вопрос взаимодействия с университетами. Это очень непростая задача. Нам нужно здесь приложить максимум усилий для того, чтобы юридические сложности организации такого партнерства были существенно меньше, чем те положительные результаты, которые мы можем получить.

Мы сегодня пытаемся эту систему с одной стороны перезапустить, имея в виду лучшие практики, которые существовали в том числе и в Советском Союзе, когда были лаборатории, базовые кафедры, наука и образование были очень тесно переплетены. И здесь же было производство. Сегодня очень важно дать возможность молодым людям, фактически мы говорим о школьниках, как можно раньше начать готовиться к профессиональной ориентации.

Мы в режиме пилотного эксперимента имеем сегодня такой проект, который называется академический класс.

— Давайте поподробнее.

— Он отличается, может быть, тем, что на ранних этапах мы, с одной стороны в школу приводим ученых. А с другой стороны, школьников приводим в научную лабораторию. И показываем, как же все-таки делается эта наука. Дети от природы любознательны. Это тот главный драйвер, который движет исследователем. Он всегда хочет приоткрыть тайну неизвестного и добиться чего-то нового. И в этом смысле у нас за неполный год работы в Москве, приведу только пример Москвы, уже очень серьезный результат. Двадцать московских школ активно включились в этот проект.

— Для участников проекта есть какие-то преференции?

— Специальных преференций пока нет никаких. Это проект взаимного интереса. Этот проект должен достраиваться. Там должны быть школа, вуз и наука как будущий работодатель. Поэтому мы для себя готовим кадры, потенциал. Университеты, реализуя образовательные программы, накапливают свой потенциал — и научный, и инновационный, фактически выпуская на рынок труда молодых специалистов, которые понимают в науке, которые понимают в инновациях, которые понимают в быстро меняющемся мире, как нужно принимать соответствующие решения.

И в этом смысле этот проект должен быть всем интересен. Он у нас полгода в Москве. И мы проводили научно-практическую конференцию, где подвели итоги полугода работы. 150 докладов от учащихся от 8 до 11 классов. По различным научным направлениям.

— От космоса до медицины?

— Вот абсолютно верно. И новые материалы, и биотех, и математика, моделирование. Очень интересные материалы…

— А есть жемчужины?

— Вы знаете, я думаю, что есть проекты, которые точно можно дальше развивать. И мы вовлекли в этот проект представителей ведущих научных институтов. И они заинтересовались. И они уже ведут вместе со школьными учителями научное сопровождение, развитие этих проектов. Я нисколько не сомневаюсь, что из этого проекта будут совершенно точно результаты. Мы через не очень долгое время увидим новые яркие имена на научном небосклоне.

— Завершая разговор, Россия — это гуманитарная страна?

— Я думаю, что здесь расставлять приоритеты очень сложно. В России очень глубокие гуманитарные основы, исторические традиции, наша культура, известная во всем мире. Безусловно, это одна из основ развития российского общества. С другой стороны, традиции образования, науки, промышленного уклада страны во многом основаны на серьезных компетенциях в естественно-научных областях. Русская математика — одна из лучших в мире. Была, есть и, уверен, будет и дальше. Российские физики — одни из самых цитируемых сегодня ученых в мире.

Есть потенциал для создания компетенций между разными секторами. Вот я приводил сегодня пример сельского хозяйства. Это отрасль, которая впитывает в себя результаты всех научных направлений без исключения. Особенно учитывая тот горизонт планирования, который сейчас перед миром стоит.

Справка «Известий»

В 2012 году Михаила Котюкова назначили заместителем министра финансов РФ. Спустя год его перевели на новую должность — руководителя Федерального агентства научных организаций (ФАНО). На ПМЭФ-2016 Котюков подписал соглашение о сотрудничестве с главой Минпромторга Денисом Мантуровым и президентом РАН Владимиром Фортовым. Тогда же он заявил о возможной реструктуризации внутри агентства: по словам Котюкова, около половины подведомственных организаций институтов выступают с инициативой объединения.

Видеозапись интервью (21:40)