Отношения Вашингтона и Пекина в настоящее время переживают самый серьезный кризис за 40 лет: торговая война, новые санкции, ограничения на работу для граждан Китая и депортации. В американской политике Китай, по сути, занял место России или даже СССР (учитывая, что китайское государство представляет собой коммунистический режим) — сейчас он для США главный стратегический и идеологический противник.
Вина за то, что США и Китай фактически оказались на пороге холодной войны, полностью лежит на нынешнем президенте США Дональде Трампе. И похоже, что последние месяцы в своей должности он готов потратить на то, чтобы еще сильнее их испортить. Зато у его преемника Джо Байдена совсем иное отношение к Поднебесной. В свое время именно он помог «красному дракону» вырваться на просторы ВТО, о чем многие потом пожалели. Каковы теперь шансы Байдена и его администрации преодолеть кризис и найти решение, которое устроит и Восток, и Запад, — в материале «Ленты.ру».
«США приветствуют появление цветущего и вовлеченного в мировую жизнь Китая, потому что мы ждем, что он будет играть по правилам», — с такими словами в 2001 году глава комитета по международным отношениям в американском сенате Джозеф Байден обратился к тогдашнему председателю КНР Цзян Цзэминю.
Несмотря на неоднозначную репутацию китайского руководителя (при нем власти якобы пускали на органы членов секты «Фалуньгун» и проводили жесткие репрессии против национальных меньшинств), Байден нашел с ним общий язык. Политик лично приложил усилия к тому, чтобы Китай вошел во Всемирную торговую организацию (ВТО), и именно он от лица Вашингтона пригласил Пекин к столу, за которым собрались мировые державы.
Спустя двадцать лет Китай и сам удобно расположится за этим столом. Правда, интеграцию в международное сообщество он использовал в своих целях и вовсе не думает, как полагали американцы, демократизироваться и перенимать западные ценности — интересуют его только технологии. К договорам по ограничению ядерного оружия Пекин присоединяться не намерен, отвергает он и обвинения в нарушении прав человека.
Вместо сотрудничества США увидели от Китая несоблюдение стандартов ВТО, несправедливые торговые практики и кражу технологий. Все это стало поводом к развязыванию беспрецедентной по накалу экономической войны. Теперь, как заявляет Трамп, участие китайской стороны в ВТО оказалось «катастрофой для США».
То, что Китай движется не по намеченной американцами траектории, понятно стало еще администрации 44-го президента США Барака Обамы. К концу первого срока в 2013-м он объявил о развороте американской политики на Азию.
Одна лишь китайская конкуренция в сфере производства с 1999 по 2011 год стоила Штатам более двух миллионов рабочих мест на фабриках. На это же время пришлась и глобальная экономическая рецессия, вызванная несовершенствами американской финансовой системы, что лишь помогло Пекину укреплять свое влияние. Проводить жесткий курс в отношении КНР в таких условиях было сложно, но США все же удалось заложить для этого фундамент.
В те годы Байден, будучи вице-президентом, восемь раз встречался с новым китайским лидером Си Цзиньпином и даже играл с ним в баскетбол в одной из школ провинции Сычуань. Председатель КНР тогда произвел на него впечатление жесткого и черствого руководителя, который ставил под вопрос американскую мощь и верил в превосходство китайской компартии. На одной из встреч в Белом доме по итогам поездки он признался советникам президента, что «проблем с этим парнем будет невпроворот».
Сам Обама недавно признался, что действительно был слишком мягок с Китаем, но подчеркнул: руки связывали последствия финансового кризиса 2008 года.
«Не мог я начать торговую войну в 2009-м или 2010-м», — сетовал экс-глава Белого дома.
Объявил эту войну в итоге Дональд Трамп. Причем изначально такого поворота событий ничего не предвещало. При Трампе отношения двух гигантов начались «за здравие»: американский лидер стал первым иностранным главой государства, побывавшем в пекинском Запретном городе. Сам он называл Си Цзиньпина «великим лидером».
К радикальным мерам президента, который до высшего поста был отнюдь не кадровым политиком, а бизнесменом, подтолкнул дефицит торгового баланса США с Китаем. Оказалось, что «азиатский друг» продавал на американской территории товаров примерно на 300-400 миллиардов долларов больше, чем Штаты на китайской. Такая ситуация крайне невыгодна американцам: более дешевые привозные товары убивали местные производства, да и многие корпорации давно переселили свои заводы в КНР из-за дешевизны рабочей силы.
Начал Трамп в 2018-м с пошлин, которые должны были поднять цены на китайские товары и в итоге заставить американцев меньше их покупать. Постепенно вводились также запреты на импорт и все новые тарифы, Пекин в ответ предпринимал аналогичные меры — торговая война лишь набирала обороты. В начале 2020-го страны попытались заключить торговую сделку, однако дальше соглашения о первой фазе она так и не сдвинулась.
За это время отношения между США и Китаем достигли низшей точки. И дело оказалось не только в торговле. В крутое пике они вошли в 2020 году с приходом коронавируса.
Если еще в январе Трамп поражался способности китайских властей сдерживать эпидемию COVID-19 и говорил, что верит Си Цзиньпину в вопросах по этой теме, то когда зараза дошла до США, его риторика резко изменилась. Он начал напрямую обвинять Пекин в распространении вируса и открыто называть его китайским. А в августе из-за ситуации с заразившимися даже отказался от переговоров по торговой сделке.
За заявлениями о «китайском вирусе» последовали и обвинения китайских студентов и ученых в США в сотрудничестве с военными ведомствами КНР: многих в итоге депортировали и лишили виз. «Засланные казачки» из армии Китая также якобы орудовали и на территориях консульств. О том, что Пекин доставляет больше всего хлопот американской контрразведке, заявлял директор ФБР Кристофер Уэй.
Результатом стали практически ежедневные атаки на китайские технологические компании, санкции против чиновников и ведомств, высылка журналистов, осуждение политики Пекина в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, Гонконге, Южно-Китайском море и даже закрытие консульства в Хьюстоне. Это, естественно, повлекло за собой зеркальные меры — американским журналистам запрещали работать в КНР, закрылось представительство США в Чэнду, вводились санкции против американских чиновников и компаний.
«Пекин угрожает нашим народам и процветанию. Если свободный мир не изменит Коммунистическую партию Китая, она изменит нас», — заявил в июле на фоне происходящего госсекретарь США Майк Помпео.
Речь сразу же окрестили «новой фултонской» — отсылка к словам бывшего британского премьера Уинстона Черчилля в марте 1946-го, которые в СССР считались сигналом начала холодной войны.
Как отмечает Пол Хэнли — бывший глава по делам Китая, Тайваня и Монголии в Совете национальной безопасности при президентах Джордже Буше-младшем и Бараке Обаме — в итоге четырех лет правления Трампа усилилось стратегическое противостояние КНР и США в сфере экономики и безопасности. Но и виноват в этом не только Вашингтон.
«Рост военной мощи сопровождался ее проецированием в Южно-Китайском море, в отношении Тайваня, Индии. Ситуация [с введением Закона о государственной безопасности] в Гонконге свидетельствует об отходе от принципа «одна страна — две системы»», — говорил он.
Хэнли отметил, что к этому добавилось соперничество в технологической отрасли и взглядах на глобальное управление: «Пекин все активнее продвигает свою повестку, а главное — идеологическое противостояние».
При этом эксперт подчеркивал и рост агрессивных настроений по отношению к Китаю со стороны США.
«Все это совпало с приходом к власти Трампа. Получился идеальный шторм», — считает он.
В предстоящие недели — судя по результатам выборов, действительно последние для Трампа в статусе президента — от американского лидера ожидают жестких мер по ряду волнующих его вопросов. В СМИ уже попала информация о том, что его команда планирует ввести как можно больше санкций против Ирана перед уходом, не исключен такой же подход к американо-китайским отношениям.
Первые ласточки — ограничения против китайских компаний, которых США обвиняют в пособничестве иранской ядерной программе. С большой вероятностью после принятия заключительного пакета мер против КНР новой администрации, которую возглавит Байден, будет практически невозможно развернуться на 180 градусов и хоть сколько-нибудь ослабить хватку.
«Для Байдена во многом зависеть все будет от того, что Трамп сделает за последние месяцы в офисе», — отмечает Хэнли.
В то же время, по его словам, новые санкции Трампа могут и усилить переговорные позиции байденовской команды.
Эксперт указывает, что до сих пор Пекин довольно сдержанно реагировал на действия США.
«Но если Трамп пережмет, ответ может быть жестче. Тогда Байдену действительно придется тяжелее», — считает он.
Бывший госсекретарь Генри Киссинджер, непосредственный участник «открытия» Китая (отношения с Пекином начали развиваться после того, как его в 1972 году впервые в истории посетил американский президент — Ричард Никсон), в свою очередь считает, что новому президенту следует как можно скорее восстановить коммуникацию со стратегическим соперником.
Он добавил, что, учитывая развитие технологий, новый такой кризис будет куда сложнее взять под контроль.
«США и Китай никогда не сталкивались с государствами, которые практически равны им самим. Это первый подобный опыт. И нам нужно избежать конфликта», — сказал он.
При этом бывший госсекретарь отметил, что демократическим странам в сложившейся ситуации действительно нужно сотрудничать, но назвал не самым мудрым решением планы работать вместе против одной страны. Таким образом он прокомментировал так называемый антикитайский альянс, который собираются строить США.
На восстановление китайско-американских отношений и возврат ко временам Обамы не надеются даже китайские эксперты.
«Учитывая дипломатическое наследие Трампа, старые лица [в команде Байдена] вряд ли уравновесят трампизм и вернутся к обамовским временам. Антикитайская риторика все еще громко звучит в американском Конгрессе», — заявил Сунь Чэнхао из Института американских исследований Китайской академии современных международных отношений.
Профессор Ли Хайдун из Института международных отношений Китайского университета международных отношений при этом считает, что окружающие Байдена люди — это «элита», и внешнеполитический курс, который они зададут, можно предугадать.
«Он будет не изоляционным, а нацеленным на многостороннее сотрудничество. Это поможет восстановить лидерство США и укрепить их отношения с союзниками», — указал он.
Однако есть и более пессимистичные прогнозы.
«Старые добрые времена закончились… Ястребы холодной войны в США в последние годы мобилизовались и так быстро не исчезнут», — предупреждает Чжэн Юннянь, глава шэньчжэньского аналитического центра Передового института мировых и современных исследований.
Несмотря на то что 20 лет назад Байден выражал оптимизм по поводу вливания Пекина в мировое сообщество, он и тогда не смотрел на Поднебесную через розовые очки. Разгон студенческих демонстраций на площади Тяньаньмэнь в 1989 году поверг его, как и многих других иностранцев, в шок. Тогда он предложил законопроект о создании СМИ, финансируемого государством, которое бы продвигало в Китае демократические ценности. Проект удалось осуществить в 1996 году: созданное тогда издание Radio Free Asia существует до сих пор.
И все же сейчас о преобразовании китайского общества он уже не говорит. Сегодня Джо Байден открыто называет Си Цзиньпина авторитарным лидером и бандитом. В многочисленных интервью он признавал, что КНР — главный стратегический вызов для страны. После избрания демократ обещал, если понадобится, быстро ввести санкции.
Однако сейчас во главе угла для Байдена все же восстановление самих Соединенных Штатов — в последние месяцы их раздирали протесты сторонников разных партий, бунты на расовой почве и эпидемия коронавирусной инфекции. Поэтому, придя в Белый дом, он в первую очередь все же займется внутренними проблемами, полагают наблюдатели. Кстати, в рамках его экономического плана «Строить лучше, чем было» (Build Back Better) инвестиции ждут американские производства и научные центры — а их эффектом должна стать в том числе успешная конкуренция с Китаем.
В предвыборной команде Байдена уже отмечено много ветеранов взаимодействия с Китаем из предыдущих администраций, бизнесменов и ученых. Один из них — претендент на пост госсекретаря Энтони Блинкен, опытный дипломат, ранее уже работавший в Госдепе. В 2015 году во время визита в Пекин и Тяньцзинь с Обамой он поражался китайскому развитию и выражал желание сотрудничать с КНР, например, по климатической повестке. В Китае его запомнили как прилежного дипломата, воспитанного и скромного — в Тяньцзинь он ехал в вагоне второго класса. Кстати, фотография на его страничке в Twitter сделана именно во время этой поездки.
И хотя точный состав команды Байдена пока не известен, как и не определена четкая стратегия в отношении Пекина, некоторые ее элементы уже ясны. В частности, с провокационной и местами расистской риторикой трамповской администрации будет покончено. Это должно сказаться на восстановлении союзнических отношений США с европейскими и азиатскими странами, что считается одним из приоритетов Байдена наряду с продвижением демократических ценностей в разных точках земного шага — от чего Трамп за время президентства отдалился.
При этом хоть сотрудничество с Пекином — в первую очередь по вопросам изменения климата, здравоохранения и ядерного нераспространения — не исключается, просто так отменять санкции Трампа его преемник не намерен. Да и сделать это будет непросто, поскольку ограничения носят форму не просто указов, а законов.
Ослабить хватку Байдену, скорее всего, не позволит и общественное мнение. По данным опросов, 73 процента американцев негативно относятся к Китаю — самый большой показатель за последние 15 лет. Более половины граждан США при этом считают КНР «стратегическим конкурентом». К тому же 78 процентов винят Пекин в распространении по земному шару COVID-19, от которого в одних лишь Штатах умерло почти 270 тысяч человек при 13,5 миллиона заразившихся.
Как бы то ни было, ясно одно: когда Байден возглавит США, его начавшиеся несколько десятилетий назад отношения с Китаем, которые он лично продвигал на мировой рынок, достигнут апогея. А мир будет с интересом наблюдать за их развитием.
