03/07/2017
Один из организаторов митинга работников РАН отвечает на критику протеста
107 РАН Москва Аналитика Какие протесты работников РАН достигали успеха, почему ученым невыгодно бастовать и как будет развиваться протест против недофинансирования, специально для Indicator.Ru рассказал один из организаторов митинга, член Президиума Центрального совета Профсоюза работников РАН Евгений Онищенко.
За 15 лет до Октябрьской революции, летом 1902 года Владимир Ленин опубликовал в газете «Искра» статью «Революционный авантюризм», посвященную критике программных установок партии социалистов-революционеров (эсеров), где, в частности, противопоставил эсеровской тактике индивидуального террора ставку марксистов на упорную работу в массах, укрепление связи революционной организации с пролетарским классом. В этой статье он писал: «Революционное движение продолжает расти с поразительной быстротой, — и «наши направления» дозревают (и отцветают) необычайно быстро… направления, выражающие только традиционную неустойчивость воззрений промежуточных и неопределенных слоев интеллигенции, стараются заменить сближение с определенными классами тем более шумным выступлением, чем громче гремят события. «Шумим, братец, шумим» — таков лозунг многих революционно настроенных личностей, увлеченных вихрем событий и не имеющих ни теоретических, ни социальных устоев».
Через 100 лет после Октябрьской революции, летом 2017 года, Владимир Ленинов опубликовал на портале Indicator.Ru колонку «Шумим, братец, шумим», подвергнув критике действия Профсоюза работников РАН. Изложим вкратце претензии Владимира Ильича. «Собрать на площади 1000 человек – это бессмысленное действо: чтобы протест хотя бы просто заметили, нужно участие десятков тысяч человек либо резкая радикализация протеста». Запомним и пойдем дальше: «Далее: серьезность намерений измеряется готовностью идти предельно далеко в реализации целей. Ученые готовы объявить голодовку, хоть десять, хоть пять, хоть один? Бессрочную, на Красной площади».
Что тут скажешь? С трудом представляю себе реализацию предложения о голодовке на Красной площади: на этом месте можно, разве что, последовать примеру Петра Павленского, проведшего там акцию под названием «Фиксация». Но к столь радикальным мерам оппортунистический Профсоюз работников РАН определенно не готов.
Впрочем, Владимир Ильич дает профсоюзу шанс обойтись без членовредительства, предлагая иные варианты: «Какой он профсоюз, если не способен организовать всеобщую забастовку (а не просто собраться на пару часиков на митинг)? Чтобы работники всех или хотя бы двадцати научных институтов РАН отказались работать, пока не будут удовлетворены их требования?»
Конечно, Ленинов и сам прекрасно понимает, что на всеобщую стачку ученых, тем более на солидарные действия ученых и преподавателей – совместную забастовку – надежды нет: «Но мы же понимаем, что это нереально, не так ли?». И правда, забастовка ученых не кажется слишком уж плодотворной дебютной идеей – так и представляются кричащие заголовки таблоидов всего мира: «Из-за забастовки российских ученых на Большом адронном коллайдере за последний месяц не зарегистрировано ни одного бозона Хиггса!»
На самом деле, причина того, что забастовка ученых не состоится, вовсе не в том, что ее не заметят – всеобщую забастовку заметили бы достаточно быстро, — но, в первую очередь, в том, что идея забастовки будет иронично воспринята большинством научных работников. Кроме того, от ученых – в силу особенностей профессии – гораздо сложнее ожидать коллективных действий, чем от шахтеров или работников автопрома. Остановка работы, как правило, пойдет во вред самому ученому: ему придется отказываться делать то, что хочется и интересно, кроме того, от срыва работ по гранту или контракту пострадает, в первую очередь, сам ученый.
Вряд ли прав Владимир Ильич и в обобщенной оценке самосознания ученых: это очень пестрая социальная группа, в которой встречаются как люди, видящие себя «верными слугами мудрого государства», так и вполне себе космополитные и прагматичные личности. И первых с течением времени становится все меньше.
В итоге Владимир Ленинов предлагает следующий рецепт успеха: «Мой совет очень прост: надо четко понимать свое положение, свои интересы, своего противника, ставить себе цели и добиваться их выполнения — и быть готовым идти до конца».
Но, может быть, стоит допустить, что руководители профсоюза вполне представляют себе текущее положение и понимают, какие проблемы сейчас наиболее остры и какими способами реалистично добиться поставленных целей? Постоянно сокращающееся финансирование науки и требование выполнения майского указа о росте зарплат научных сотрудников в условиях, фактически, даже отсутствия попыток правительства выполнить другой майский указ, предполагавший резкий рост финансирования науки, могут привести к крайне тяжелым последствиям уже завтра. И даже если действительно массовых сокращений удастся избежать, то у все меньшего и меньшего числа ученых будет возможность просто заниматься исследовательской работой хотя бы в отдаленно напоминающих нормальные условиях.
Необходимо переломить существующую тенденцию, и профсоюз действует. Митинг 28 июня 2017 года – это не начало и не конец действий, а лишь очередной шаг на пути к цели – еще одна попытка заставить власть обратить внимание на проблему. Если власть проигнорирует наши требования, то осенью Профсоюз работников РАН проведет более массовые акции (лето – неудачный сезон для массовых акций, особенно для научных работников). Безусловно, 30 тысяч на митинг в Москве осенью не выйдет, но дело в том, что нередко бывает достаточно несоизмеримо меньшего количества людей, чтобы привлечь внимание власти. В том, конечно, случае, когда отдельными действиями и акциями дело не ограничивается.
К примеру, осенью 2011 года мы проводили митинг на Пушкинской площади и требовали увеличения финансирования научных фондов и внесения изменений в закон о государственных закупках. В декабре 2011 года в закон о госзакупках требуемые изменения были внесены, с 2012 года началось увеличение финансирования научных фондов (вместо планировавшегося ранее урезания). Сколько человек вышло тогда на митинг? По разным оценкам, 500-700 человек, и они не били витрины на Тверской.
Почему мы тогда смогли победить? Секрет прост: мы долго и упорно шли к цели, трезво оценивая свои возможности. Как и в этот раз, митинг был лишь одним из звеньев цепи. Обращения к руководству страны, встречи с чиновниками и депутатами, представление своей позиции в СМИ, пресс-конференции – да, и неприятный для власти «шум» полезен – все это привело к успеху.
Ровно также мы будем идти к успеху и сейчас и, уверен, дойдем до конца, притом концом будет выделение дополнительных миллиардов на науку, а не прибитая к Красной площади мошонка.
Автор — Евгений Онищенко
